Другие основатели акмеизма, незаслуженно забытые читателями
Городецкий, Зенкевич и Нарбут — три поэта-основателя, которые оказали влияние на литературу, но были ошибочно забыты читателями. Давайте посмотрим на их работу.
Такова доля интерактивных курсов, которые образовательная платформа Level 1 готовит в сотрудничестве с ведущими национальными экспертами.
Еще 500 курсов в 15 областях, от статуса и архитектуры до велнеса и кулинарии на уровне van.ru/plus
Руководитель новосибирского образовательного проекта «Открытый сектор», кандидат лингвистических наук.
Ядро ACME состояло из шести поэтов, слава которых была распределена неравномерно. Гумилев, Мандельштам и Ахматова вышли из «мастерской» с отпечатками, более бездонными, чем у их друзей. На других основателей ACME интересно посмотреть — Сергей Городецкий, Миша Зенкевич, Владимир Нарбут.
Колли все три могут быть объединены в то, что иногда называют экстремистскими «левыми». Другая возможность заключается в том, что определение «атомизм» больше применимо к ним. Идея заключается в более быстром возвращении к базовым принципам, более физическим и телесным, чем культурная память. Однако каждый «атамизм» имеет свой творческий статус.
Сергей Митрофанович Городецкий (1884-1967), соучредитель и модератор первого «поэтического рабочего места», был достаточно известным поэтом с момента появления акмеизма. Он много писал: между 1906 и 1907 годами он опубликовал три сборника стихов — «Яр», «Перун» и «Дикий Виль». Как следует из названий, Городецкий опирался на фольклор и (частично вымышленную) славянскую мифологию. В отличие от Гумилева, дебют Городецкого был благосклонно принят символистами — Брюсов, Блок и Вячеслав Иванов положительно отозвались о первом сборнике.
В 1912 году Городецкий решил дистанцироваться от символистских кругов и стал «лицом» общественного движения, связанного с выставкой «Символизм и акуменизм». Некоторые тенденции прогрессивной русской поэзии» (1913), которая во многом отличается от теоретических размышлений Гумилева и Мандельштама. Городецкий опирается на свое личное восприятие творчества своих друзей: для него играют Гумилев, Зенкевич, Нарвич, Ахматова. ‘Адам’ подразумевает веселый и внятный взгляд на багаж, заботу о материальном. Поскольку Адам выбрал Намур для животных, поэт Акмеистана впервые упоминает их всех.
Акмеизм — «звуковой, яркий, бодрый, борющийся, с определенным миром, звуком, силой, интенсивностью, временем» против символического «духа». Это значит, что Городецкий расширяет определение и у Гумилева, который был далек от прямого материализма, и у Мандельштама, где борьба идет о цивилизации, а не о планетах.
В поэме «Адам» идея «адамизма» проявляется еще более отчетливо. Задача поэта — назвать все элементы реальности, и особенно исключить те, которые скрыты от света.
Имя, признание, разлом, разрушение дремлющей тайны и тьмы — вот первый героический поступок. Поэзия героических поступков — настоящее земное пение.
Свет и тьма — важнейшие категории в ранней связке Городецкого. В отличие от других акмеистов, он ассоциирует свет с насилием, гневом. Городецкий — поэт инвалидности, а не благодаря ей. Он также называет фольклор оригинальной и спонтанной культурной формой.
19900s. Поэт занялся «тайным анархизмом». Его идея выражена в стихотворении «Бескрайние дали открытого пространства…». выражается в. Поэзия должна быть разрушительной силой — «мы вместе расшатываем старые препятствия» и «мы раздражаем вселенную».
В 1914 году Городецкий потряс литературную вселенную книгой, в которой восхвалял войну — для него ужасающее действие мало что значило для очищения.
Городецкий также играл важную роль в организации литературной жизни и вне акомизма. Он активно продвигал «новых деревенских поэтов» — Николая Краева, Сергея Крычикова и Сергея Енина.
Сергей Городецкий (1884-1967).
Вдохновляющие сообщения, новые запуски и подарки только для подписчиков.
Михаил Александрович Зенкевич (1886-1973) снова был членом первого круга поэтов, рано признанным, но с тех пор в значительной степени забытым. Познакомьтесь с основными темами его поэзии.
? Зенкевич был молодым человеком, увлеченным естественными науками, а также получил философское образование в Берлине и Йене. Там он познакомился с историком и философом Жорой Федотовым. Поэта интересовали исторические и политические темы, и его первое стихотворение вызвало отклик на действия революции 1905 года. В отличие от других акмеистов, Зенкевич с самого начала не имел ничего общего с символизмом.
В 1912 году он опубликовал свой первый сборник стихов «Дикая порфира». Она остается его самой яркой и влиятельной работой. По его мнению, акомбизм близок к натурализму. В первую очередь в его поэзии выделяются биологические и физические образы. Поэт оставил классическое изображение природы и вместо этого подчеркнул ее безжалостность и смешанный отический характер.
Постоянная мелодия Зенкевича — это кровавая говядина. Как косвенно указывает стихотворение «Мясные ряды», это сигнал от бесформенного, разорванного тела. Для Зенкевича мораль намеренно неадекватна и «раздражает» как в лексике, так и в диссонирующих стихах, изображающих жестокость названий сборника.
Стихотворение, ставшее его визитной карточкой для всех критиков, — «Махайродус». Махайрод — саблезубый тигр. Стихотворение почти представляет образ доисторического зверя на охоте.
И, пристально глядя на огненный вечерний горизонт с фиолетово-серой кромкой дождя, на поднимающийся сук, раскинув клыки, жалобно ревели отстающие мастодонты.
Почва грохотала, под бегущими трупами, и в сжатии раздачи, пилы, бивни, скрипели и грызлись в кровавой и жирной толще, кости ребер грызли хрящи и позвонки.
В советское время Зенкевич иллюстрирует собственную раннюю поэзию своим увлечением естественной историей. Я воспринимал ее как предка человека и как будто чувствовал их кровь в своих жилах».
В тексте сборника ‘Wild Spotted Rocks’ (1912) яркое содержание St Genet явно приемлемо. Элементарный поэт Зенкевич наследует не старому Бадену или герою, а животному: «Я твой слабый отпрыск, / u дал мне царское предназначенье», а в «Темном родстве» (1911) эволюция уже бесстыдно ювелирна. Темные тени» и «Темный причал» ближе к старым образам Мандельштама или к смешанному хаосу Городецкого.
Я — душа смятения — лишь тусклые тени давно минувших дней. И подчиняются им, охотно, как солнечное сознание, густой пар мозга, танцующий желудок каннибала, доминируют негритянские партии.
В более поздних поэтических сборниках Зенкевич не приблизилась к оригинальности и единству Уайльда Порфье, а нашла себя прежде всего как переводчик американской поэзии.
Миша Зенкевич (1886-1973).
Владимир Иванович Нальборг (1888-1938) был одним из тех поэтов, чье литературное влияние было больше, чем его популярность среди читателей. Давайте посмотрим на сборник его стихов и на то, почему однажды у него появилась возможность сбежать от государства.
Нарбот символически отвергал символизм, писал подрывные комментарии о Блисове и Вячеславе Иванове и был более радикален в своих литературных взглядах, чем футуристы. Как и Зенкевич, Нарбут считает, что акмеизм отвергает традиционную эстетику и неприятие «прекрасного», но его антиэстетические провокации гораздо более разнообразны и сложны.
Его тексты полны материальных и бытовых физических подробностей, которые его критики сочли постыдными и вульгарными. Для него также характерна нарочитая и пронизывающая звучность. Согласные повторяются буквально в каждой строке. Вспомните правила стихотворения «Рассвет» для чтения голосом — эти стихи требуют очень точной артикуляции.
С взмахом махновской святой, пораженной массой облаков, луна исчезла. Дрожь одзими и холод подковы освещают.
Первый сборник стихов Нарбута вызвал один из самых громких литературных скандалов того времени. Весной 1912 года он опубликовал книгу «Аллилуйя. Всего в этом сборнике 12 стихотворений. Замысел поэта стремился к особому художественному завершению. Нарбут настаивал на использовании керклавской письменности. Первоначально он хотел, чтобы книга была напечатана в Синодальной типографии, но после ознакомления с оглавлением это было категорически отвергнуто.
Подражание церковному изданию создавало мощный контраст. Вот только несколько стихов — «нежить», «лихой», «пьяный», «упырь». Текст был настолько шокирующим, что книгу нельзя было подвергнуть цензуре — обвинить в святотатстве и порнографии. Тираж был изъят из продажи полицией, а самого производителя пришлось лишить, чтобы избежать процесса — Гумилев определенно помог ему в экспедиции в Африку.
Аллилуйя» — одна из самых полных и увлекательных книг Серебряного века, но ее нелегко вписать в контекст арки. Стихи близки друг к другу периодическими мотивами и звуковыми отголосками — это некогда мир, очень плотный и деревенский.
В случае Нарбута, его литературный ориентир украинского происхождения — Гоголь. Гоголь как источник вдохновения прямо упоминается в эпиграфе и коммунальной атмосфере: ведьмы, маки, бурсаки, прогрессивные и архаические явления, язык сочетает прогрессивное и архаическое, среди натуралистических образов неожиданно отсылают к церковным праздникам, ангелам, ангелам, звуку небесных часов. Аллилуйя» — не такое уж ироничное название. Книгу можно рассматривать как гимн чернокожим, проституткам и физическому
Первое стихотворение группы, «Нежить», устанавливает эту двойственность. В нем есть тир предков, предки и жертвенное содержание, но священное тесно связано с повседневным.
От вычурного кувшина в трубе, щуки и предков дым в гладком воздухе, зубы распухли, как при ротовирусной болезни, бык, это капуста, которая для. Вилки, еще вилки — все тугие, все багровые — не торопятся, а обнимают испаряющуюся кровь, как жертву небу, и авария снята: навсегда.
В начале 1920-х годов Нарбот занимал заметное место в свежей русской литературе и возглавлял издательство «Земля и фабрика», но в 1938 году был репрессирован и расстрелян. Его эстетика оказала большое влияние на «одесскую школу» — Исаака Бабеля, Юрия Олешу, Эдуарда Багрицкого и Валентина Катаева.
